Сказки роботов

«Сказки роботов» (польск. Bajki robotów) — серия юмористических и сатирических фантастических рассказов Станислава Лема, написанных в 1963-1964 годах (кроме «Загадки»).

Цитаты

Три электрыцаря

Trzej elektrycerze}} (1964), перевод Т. Архиповой, 1965.

	Решил он создать разумные существа из воды, но не тем ужасным способом, о котором вы сейчас подумали. Нет, мысль о телах мягких и мокрых была ему чужда. Она вызывала у него отвращение, как и у любого из нас. Решил он создать из воды существа по-настоящему красивые и мудрые, а именно кристаллические.
	Postanowił zbudować istoty rozumne z wody, ale nie tym okropnym sposobem, o którym zaraz pomyślicie. Nie, myśl o ciałach miękkich i mokrych była mu obca, brzydził się jej jak każdy z nas. Zamierzył zbudować z wody istoty prawdziwie piękne i mądre, więc krystaliczne.

Белая смерть

Biała śmierć}} (1964), перевод К. В. Душенко, 1993.

	… атомы не имеют истории; все они одинаковы, откуда бы ни были родом — хоть с ярких солнц, хоть с мёртвых планет, хоть из существ разумных — добрых или дурных, ведь материя одна и та же во всём Космосе,..
	... nie mają atomy historii żadnej, wszystkie są sobie równe, czy z gwiazd pochodzą najsilniejszych, czy z martwych planet, czy istot rozumnych, dobrych albo złych, albowiem materia jest jednaka w całym Kosmosie...

Советники короля Гидропса

Doradcy króla Hydropsa}} (1964)

... избыток познаний отнимает желание действовать.

Король Глобарес и мудрецы

Król Globares i mędrcy}} (1964), перевод К. В. Душенко, 1993.

Смех колеблет троны и царства. Одни народы посмеиваются над другими, а то и над самими собою. Высмеивается даже то, чего нет, — разве не насмехались над мифическими божествами? Предметом насмешек бывают явления, куда как серьезные и даже трагические. Достаточно вспомнить о кладбищенском юморе, о шутках, отпускаемых по поводу смерти или покойников. Издевка добралась и до небесных тел. Взять хотя бы солнце или луну. Месяц изображают лукавым заморышем в шутовском колпаке и с острым, как серп, подбородком, а солнце — в виде пухлощёкого толстяка в растрёпанном ореоле.

Śmiech uderza w trony i państwa. Jedne ludy drwią z iimych lub z samych siebie. Bywało, że wyszydzano to nawet, co nie istnieje — czyż nie śmiano się z mitycznych bogów? Nawet zjawiska pełne powagi, ba — tragiczne, bywają przedmiotem żartów. Dość wspomnieć o humorze cmentarnym, o pokpi-waniu ze śmierci i nieboszczyków. Zresztą szyderstwo nie zatrzymało się w atakach i wobec ciał niebieskich. Weźmy choćby słońce lub księżyc. Księżyc bywa przedstawiany jako chytry chudzielec z rogatą czapką błazeńską i wystającym jak sierp podbródkiem, słońce zaś jako pyzaty, poczciwy grubas w rozczochranej aureoli.

Сказка о короле Мурдасе

Bajka o królu Murdasie}} (1964), перевод К. В. Душенко, 1988, 1993.

После доброго короля Геликсандра на трон вступил его сын Мурдас. Подданные впали в уныние, ибо был он честолюбив и пуглив: решил прозвище Великого заслужить, а боялся сквозняков, привидений, воска — ведь на вощеном полу ногу сломать недолго, родных, что в деле правленья мешают, а пуще всего — предсказаний. Будучи коронован, тут же велел он по всему государству двери закрыть, окон не открывать, гадательные шкафы уничтожить, а изобретателю машины, которая привидения устраняла, пожаловал орден и пенсион. Машина и вправду была хороша — привидений он не увидел ни разу. Не выходил он и в сад, чтоб его не продуло, и прогуливался лишь по дворцу; дворец же имел он весьма обширный.

Po dobrym królu Heliksandrze wstąpił na tron jego syn, Murdas. Wszyscy się tym zmartwili, bo był ambitny i strachliwy. Postanowił sobie zasłużyć na przydomek Wielkiego, a bał się przeciągów, duchów, wosku, bo na wywoskowanej posadzce można nogę złamać, krewnych, że w rządzeniu przeszkadzają, a najwięcej przepowiedni. Kiedy został koronowany, zaraz kazał w całym państwie zamknąć drzwi i nie otwierać okien, zniszczyć wszystkie szafy wróżące, a wynalazcy takiej maszyny, która usuwała duchy, dał order i pensję. Maszyna rzeczywiście była dobra, bo ducha nigdy nie zobaczył. Nie wychodził też do ogrodu, żeby go nie zawiało i spacerował tylko po zamku, który był bardzo wielki.

	Такой он сделался подозрительный, что велел припаять себя к трону, дабы никто его оттуда не свергнул, спал в бронированном колпаке и всё думал без устали, что бы такое учинить.
	Taki się zrobił podejrzliwy, że kazał się przynitować do tronu, aby go nikt zeń nie strącił, sypiał w pancernej szlafmycy i wciąż tylko myślał, co począć.

	Сон бывает лишь там, где есть также явь, в которую можно вернуться; там же, где яви нет <…>, где нет ничего, кроме сна, там сон — единственная реальность, стало быть — явь. Вот ужас!
	Sen jest tylko tam, gdzie istnieje także jawa, do której można powrócić, ale gdzie jej nie ma <…>, gdzie nie ma nic oprócz snu, tam on już jest jedyną rzeczywistością, a więc jawą. Okropność!

Загадка

Zagadka}} (1992), перевод К. В. Душенко, 1993.

Ну что ж тут такого, в этой книжке? Всякие бредни, высосанные из гайки, несусветная чушь, россказни и легенды, преподносимые уже не помню который раз: что, дескать, какие-то мягкотелы, или телотрясы, или, согласно другим апокрифам, колыханцы (они же трясунчики) в незапамятные времена сотворили нас из винтиков и проводов...

Отдельные статьи

• Как Эрг Самовозбудитель бледнотика одолел
• Друг Автоматея
• Сказка о цифровой машине, которая с драконом сражалась