Научное родовое название дано растению за красоту цветков в честь красавицы Андромеды — героини древнегреческого мифа про Персея. Русское родовое название растение получило из-за белой окраски нижней стороны листа. Другие русские названия растения — белолистник, бесплодница, бесплодный куст, болотник, дикий розмарин, пьяная трава, пьяный болотник, тундрица, чахоточная трава. В английском и немецком языках подбел называют «болотным розмарином» (англ.bog rosemary, нем.Rosmarinheide) — по сходству листьев растения с листьями настоящего розмарина. Финское название подбела — «болотный цветок» (фин.suokukka).
В Европе четыре вида, наиболее обыкновенный А. polifolia L., подбел, как в горах, так и в равнинах на торфяных болотах. Его нитевидные стебли ползучие, часто скрытые во мху, с линейными или ланцетовидными листьями, по краям свернутыми, сверху темно-зелеными, снизу серебристо-белыми; цветы на длинных ножках, красновато-белые. Некоторые американские виды за их красивые цветы разводятся в теплицах. Уход за ними тот же, что и вообще за вересковыми.
В средней полосе России вечнозеленые лиственные кустарники, интересные для озеленения, весьма немногочисленны и представлены в основном сем. вересковые (вереск, подбел, болотный мирт, толокнянка, брусника, багульник), а также близкого к нему сем. водяниковые (водяника). <...> Кроме вересков и эрик на участке можно посадить подбел, или андромеду. Чаще других распространён п. многолистный (Andromeda polifolia) и несколько его сортов, отличающихся в основном лишь интенсивностью окраски цветков и реже синеватым отливом листьев (новый сорт «Blue Ice»). Иногда встречается п. сизолистный (A. glaucophylla) с очень узкими листьями. Андромеды цветут в мае― начале июня. Они неприхотливы и морозостойки, ведь их родина ― тундры Евразии и Северной Америки. Одновременно с ними в вересковом саду цветет багульник гренландский (Ledum groen-landicum).[3]
Потом еще один вылетел черныш и ещё ближе,[4] видно, токованье оканчивалось и, теряя первые перья от линьки, тетерева начинают подпускать ближе. Мы выбрались из кочковатого мелкого леса на клюквенное открытое раздолье Чистика. Каждая кочка была покрыта розовыми цветочками подбела и тут же краснелась перезимовавшая мочёная клюква. Совершенно белый сокол то поднимался над кочками, то опускался в них. Всюду в воздухе стонали кроншнепы.[1]
Цынги я не боялся, потому что мы ели стебли подбела и черемуху, тифозных бактерий тоже не было в тайге, но от истощения люди могли обессилеть и свалиться с ног. Я заметил, что привалы делались все чаще и чаще. Казаки не садились, а просто падали на землю и лежали подолгу, закрыв лицо руками.[2]
.svg){kind=logo}
