Culpa — в широком смысле вообще вина, нравственное или психологическое основание ответственности за преступления и гражданские правонарушения (см. эти слова); в более тесном, техническом смысле и в противоположность умыслу (см.), означает небрежность и непредусмотрительность в отношениях к другим лицам и их имуществу, а также в исполнении обязательства последствием чего является тот или иной ущерб. Будучи субъективным по своему существу, понятие С. в этом смысле получило у юристов объективное выражение, С. (или С. in abstracto) они называют вообще поведение, выходящее за пределы обычного, по существующим понятиям, благоразумия в ведении своих и чужих дел и совершении тех или иных юридических действий (см.), отсутствие той заботливости, которую выказывает и должен выказывать каждый «добрый отец семейства», «хороший и рачительный хозяин» (bonus et diligens pater familias — термин римских юристов), хотя бы это и было в характере данного лица и субъективно не могло бы быть вменено ему в вину в обыкновенном смысле слова. Констатируя образ действий, несоответствующий поведению «доброго и рачительного хозяина», юрист признает этим факт вины и, след., обязанность ответственности за вред и убытки. В области ответственности по обязательствам римские юристы и современные законодательства допускают, однако, некоторое влияние субъективного элемента, различая степени С. и, сообразно с ними, разную ответственность. Так, в ряду обязательственных отношений — по преимуществу тех, где лицо обязавшееся не имеет собственных выгод от сделки иди не получает специального вознаграждения (поклажеприниматель, ссудодатель, даритель) — ответственность полагается лишь за так наз. С. lata, грубое нерадение, «непонимание того, что все понимают» (как определяет этот вид С. римский юрист Флорентин), граничащее и обыкновенно уравниваемое юристами, по последствиям, с злым умыслом нанести вред (С. lata dolus est; Нерва, Цельз, Павел). В других случаях ответственность понижается, сравнительно с обыкновенным масштабом, до требования от лица обязавшегося только такой заботливости об исполнении обязанностей, какую он прилагает обыкновенно в собственных делах (diligentia, quam suis rebus adhibere solitus est, diligentia quam in suis). Отсюда новая степень вины: С. in concreto. Такова ответственность поклажепринимателя (по некоторым уложениям), сотоварищей, сособственников, мужа по отношению к имуществу жены, отца и опекуна по отношению к имуществу детей и подопечных, законных наследников — по отношению к полученному при жизни имуществу, подлежащему зачету и т. д. В отличие от этих двух ступеней С., обычная неосторожность, влекущая за собой ответственность во всех остальных видах обязательств, особенно возмездных, носит название С. levis или omnis, т. е. вообще непредусмотрительность без различия степеней, отсутствие полной заботливости (exactae, exactissimae diligentiae). Под этот общий вид С. римские юристы подводили понятие неопытности в деле, за которое взялся должник (impertia), а также и неисполнение принятой на себя по договору или специально налагаемой в определенных случаях законом обязанности сохранения вещи (custodia). Последнее понятие в более раннее время отличалось от С. За custodia отвечали: хозяин корабля относительно вещей принятых на корабль, хозяин гостиницы, лицо, принявшее заказ на работу, залогодержатель и negotiorum gestor относительно вещей, взятых ими в свое заведывание, и т. д. Новейшие юристы с одной стороны стремятся распространить ответственность за С. omnis по возможности на все виды обязательств, ввиду современного характера их, связанного с началами взаимности и добросовестности, ограничивая до minimum'a случаи ответственности только за С. lata и С. in concreto, и таким образом возвращаются к объективному и единому понятию С. in abstracto; с другой они стараются ответственность за imperitia и custodia построить на началах, независимых от понятия вины (см. Вознаграждение за вред и убытки). Несомненно, однако, что это последнее стремление не может идти до полного уничтожения принципа вины, как основания ответственности. Во многих случаях гораздо основательнее распространение понятия С. на явления, прежде не входившие в его состав, ценный пример чего дает ифринговская С. in contrahendo. По общему правилу, договор, заключенный с наличностью так назыв. «существенной ошибки», считается недействительным и, следовательно, не подлежащим исполнению, несмотря на то, что одна из заключивших его сторон несет убытки. Последние не могут быть взысканы и на основании деликта, так как заключение договора, основанного на ошибочном предположении, не составляет правонарушения. Тем не менее несомненно, что во многих случаях ошибка при заключении договора происходит от недостаточной предусмотрительности ошибавшейся стороны. Иеринг назвал эту непредусмотрительность С. in contrahendo и показал, что она дает право на требование так назыв. «отрицательного интереса» (см.). Постановления русского права о С. представляются очень неразработанными. Признанный в качестве основания ответственности за правонарушения, хотя и в весьма туманных выражениях (ст. 684, т. X, ч. 1), принцип вины или небрежности в области обязательств не проведен последовательно и понимается юристами различно. Закон говорит о С. лишь по поводу отдельных случаев, различая чрезвычайно неясно и степени ее. Так говорится: об ответственности родителей за убытки, нанесенные имуществу детей по вине их родителей (ст. 193); об ответственности опекунов и попечителей в случае их нерадения (ст. 290); об ответственности незаконного владельца за вред, причиненный с умыслом или по небрежности (619 и 634); об обязанности поклажепринимателя употреблять к сбережению поклажи такое же старание, как о собственном своем имуществе (ст. 2105); об отсутствии крайнего рачения у корабельщика при осмотре корабля (ст, 228 и 229, т. XI, ч. 2); о недостатке знания расторопности, внимательности, особого попечения, о неопытности (стт. 231, 234, 246, 276, 289, 316, 320, 341, 342, 408 т. XI, ч. 2, ср. ст. 2233 и 2327 т. Х, ч. 1) и т. д. Будучи истолкованы в смысле римских и современных западноевропейских степеней С., эти понятия во многих случаях видоизменяют ответственность наших должников по обязательству сравнительно с римской и западно — европейской. Судебная практика также не дает теории С., руководствуясь соображениями, возникающими из особенностей каждого случая в отдельности. Литература. Муромцев, «Гражд. право древнего Рима» (стр. 511—516 и 609 пр.); Hasse, «Die Culpa des Röm. Rechts» (Бонн, 1838); Heyssler, «Das Civilunrecht und seine Formen» (1870); Pernice, «Marcus Antistius Labeo» (II, 231 сл.); Holmes, «The common Law»(Л., 1882, lect. 3—4); Ihering, «Das Schuldmoment im Röm. Privatrecht», в « Vermischte Schriften» (гл. V, Лпц., 1879); Thon, «Rechtsnorm und subject. Recht» (гл. II, В., 1878); Mataja, «Das Recht des Schadenersatzes vom Standp. der Nationalökonomie» (Лпц., 1888); Unger, «Handeln auf eigene Gefahr» (2 изд., 1892); «Handeln auf fremde Gefahr», в «Jahrb. für Dogmatik» (т. 33, 1894); Э. Э. Пирвиц, «Значение вины в гражданском праве» («Ж. М. Юст.», 1895, № 3).
